Моя полиция меня стережёт
Моя полиция меня бережёт
Повсюду правит великая мать,
А имущество хочет жрать.
Над кладбищем плакат "Миру мир",
А воздух стоит энцать центов за литр,
И клетки ждут всех птиц и зверей,
Чтобы "сделать из них людей".
Есть искушенье, что поможет обрез,
Но что с обреза толку - вырублен лес -
Его пидарасы свели на дрова,
И теперь здесь повсюду Москва.
И лифт летит на какой-то этаж,
Но не выше крыши - на то дом и не наш,
А такой, как у всех, а такой, как всегда,
То есть крыша их дому нужна.
Моя полиция меня стережёт,
Моя полиция меня бережёт -
Старушка-процентщица живей всех живых -
Её больше, чем нас, её больше, чем их.
И все мы пожизненно ей что-то должны
И ещё должны чуйствовать чуйство вины,
Чтоб тоску нашу жрали сущности,
Подземные, воздушные.
И ещё есть искушенье, что поможет топор,
Но и это - враньё: Господин Прокурор
Подрисует копыта, подрисует рога,
Чтобы ангелами слыли мрази города.
И все дьяволы вступают оптом в НАТОвский блок,
Где по жизни живёт их дъявольский бог,
А между человеками - всё толще стекло,
Чтобы было ничего им не слышно.
Не ходил бы ты, Джон Леннон, на войну,
Зарабатывал б на пенсию да на семью -
Здесь полный хоспис для населения
И министерство путей разобщения.
А собрался - так иди - некуда назад -
Не тревожь покой суббот, молчание ягнят
И копи в окопах вшей до восьмого дня,
Чтоб не вышла кривою судьба.
Есть искушение, что больше не поможет ничто -
В чёрном небе за окном - сплошные "зеро"
С единицами, и люди занимают места
Согласно билетам в графы прайс-листа,
Словно в кресла, и - голос "Пристегните ремни!",
Но ни один их самолёт не сбежал от земли,
От всех кладбищ её, от воздуха-янтаря,
Что застывает с нами в царство стекла.
Рогатая полиция стережёт,
Рогатая полиция бережёт
На смерть всем ад разъединения:
Между живыми и мёртвыми - стекло,
Между живыми и любимыми - стекло,
Между сердцем и умом - стекло,
Между небом и землей - стекло
Стекло стекло отчуждения,
Оскудения любви,
Отчуждения.